«Какой кошмар!» — сказала жена, когда на исходе долгой прогулки мы поднялись из оврага на опушку лесопарка. В декабрьских сумерках перед нами открылась россыпь надгробий. Шагах ну максимум в 500 от ближайших панельных многоэтажек тут под сенью, так сказать, сосен и орешника раскинулось целое кладбище — с гранитными обелисками, ухоженными клумбочками с пластмассовыми цветами.
Приглядевшись, мы ужаснулись еще сильнее. Нам показалось, будто кладбище детское: все надгробия были какие-то короткие. Лишь приблизившись к ближайшей могилке, мы прочли: «Андрей. Русский черный терьер». И дальше — годы короткой жизни...
Надо сказать, что до середины ХХ века в России вообще-то не принято было называть собак людскими именами. Мало кому в голову могло взбрести, что четвероного зверя можно звать точно так же, как своего, к примеру, сына или дочь. «Грешно собаку кликать человеческим именем», — гласит русская пословица, записанная Далем.
На протяжении тысячелетий, с того момента как человек обжился на планете, собака была его ближайшим и самым надежным другом, однако человек разумный понимал, что пес ему не ровня. Осознавая свою ответственность, человек ровней себе, во всяком случае, считал других людей, а превыше всего ценились ближние, то бишь семья.
Принимать животных в свой ближний круг и уж буквально с ними родниться мода пошла только в последние десятилетия, и не только в России, но и в других западных странах. Именно в западных, поскольку на востоке или даже на российском Кавказе человек, наверно, по-прежнему в глубине души считает себя венцом природы. И там до сих пор не принято окликать животных человеческим именем.
Причина этого, по-моему, кроется в том, что общество как в России, так и на Западе быстро атомизируется. Семья как институт больше не котируется. Каждый за себя. Разводов больше, чем свадеб. На двоих родителей — один ребенок. Жить для себя, для собственного удовольствия становится главной целью, а при таких раскладах любовь рано или поздно заканчивается, супруг надоедает, дети мешают. Зарплаты такие, что вполне можно прожить в одиночку. Люди и живут в одиночку.
Горизонтальные связи все быстрее сыпятся. Однако заложенная в нашу программу потребность любить, дружить, дарить тепло и заботу, делиться сокровенным в человеке все равно остается. Собака уже не нужна для охраны: квартиры в панельных домах давно укреплены замками, домофонами и консьержами.
Собак зато заводят едва ли не в каждой второй-третьей квартире именно как члена семьи. Только это такой «член», что не подаст ни на развод, ни на алименты. И всегда обязан быть послушным. Не умея ужиться с себе подобным, современный европеец находит себе «супругозаменителя» о четырех лапах. И, естественно, очеловечивает его. Не собаку поднимает до своего уровня — это невозможно, ведь собака знает себе цену, а сам опускается до ее уровня. Такой антропоморфизм наоборот.
Вот почему черные терьеры вдруг стали Андреями. А поскольку срок песьей жизни оказывается «неожиданно» короток, то успевшие привязаться к ним люди переживают после их смерти настоящую трагедию. Не в силах смириться с уходом «партнера» из жизни, они не жалеют денег на гранитные надгробия и наивно пытаются очеловечить животное и после смерти: возводят им квазилюдские могилки.
Над могилой черного терьера Андрея, погребенного на опушке нашего леса, торчит металлический крест.
Юрий Зайнашев
GZT. RU
Фото: www.okhtyrka.biz
Меню
