Раздался бой барабанов, и первые ряды легионеров расступились, выпуская вперед рабов с боевыми псами.
Это были рослые, в холке доходящие до метра, устрашающего вида собаки. На некоторых были надеты специальные доспехи. Они, как правило, состояли из металлического или изготовленного из задубленной кожи коровы панциря, закрывавшего спину и бока собаки. Живот и наиболее подвижные части защищала кольчуга и металлических колец. На голову собакам нередко надевали металлический шлем с шипами или остро заточенными лезвием. Главным «украшением» собаки был ошейник, усыпанный шипами, длина которых достигала тридцати сантиметров. Ошейник закрепляли таким образом, чтобы верхний шип, или лезвие, которым собака вспарывала животы лошадям, не переворачивался вниз или в сторону и не ранил собаку.
Несколько сотен псов захлебывались в лае, пытаясь порвать удерживающие их веревки и броситься на врага. Некоторые их них застыли в безмолвном напряжении, не тратя попусту сил, и лишь подавшимся вперед корпусом выдавая свою готовность к бою. Это были псы, которые уже испытали и вкус крови, и жар клинка, рассекающего их плоть. Таких было немного — редко, кто из собак доживал до своего второго сражения, а тем более до третьего.
Раб и собака слились в одно целое. Прищуренные глаза раба смотрели не моргая, вперед, а рука с веревкой, продетой под ошейником пса, расслабилась, давая возможность одному концу веревки упасть на землю, — пес без команды не сделает и шага. Раб слегка пригнулся к земле, а на лице появилась улыбка, похожая на оскал четвероногого друга. Он медленно наклонил голову набок и повернул ее по направлению к врагу одним ухом — так, как это делают дикие звери на охоте, когда хотят прислушаться. Собака и раб за мгновение почувствовали посылающий в бой звук трубы и одновременно бросились в сторону врага...
Отбор собак, которым предстояло служить в римских легионах, начинался на второй третьей неделе после рождения щенков. Для этого выкапывали яму глубиной до полуметра, с пологими краями и, выбрав дождливую погоду или просто налив в нее воды, чтобы земля была скользкой, кидали туда весь помет. Кормящую суку при этом привязывали неподалеку. Тех щенков, кто смог выбраться, ждали новые испытания, а не сумевших справиться с этой задачей закапывали в той же яме.
В большинстве случаев подготовкой и применением боевых собак в Древнем Риме занимались рабы. Место для содержания собак выбирали рядом с казармами, где воины оттачивали свое мастерство, сражаясь на мечах, копьях и топорах. Поэтому собаки с малых лет были приучены безразлично относиться к шуму боя. Время, когда щенки переставали сосать суку, древние римляне старались оттянуть до последнего, ведь более полноценного питания трудно было найти, а сухих кормов и пищевых добавок тогда не было. В последующем кормление происходило следующим образом. Бадья с похлебкой находилась на возвышенности, а навесы и клетки со щенками — внизу, и на всем протяжении склон был усеян различными препятствиями, имитирующими поле боя: поваленными бревнами и телегами, старыми щитами и копьями, воткнутыми в землю. Всякий раз для того, чтобы добраться до пищи, щенкам приходилось пробираться через такую полосу препятствий, причем делать это как можно быстрее, ведь последнему не достанется ничего. Раз в неделю бревна и все остальные препятствия перекидывались с места на место, потому что собаки быстро прокладывали себе самую легкую тропинку и бегали только по ней.
Через полгода собак начинали кормить отдельно друг от друга, а по полосе препятствий они продолжали бегать, но уже вместе с воинами. В это же время начинались занятия по развитию хватки. Для этого в клетках у собак подвешивали на цепях обмотанные в много слоев тряпья и старой кожи тазобедренные кости коров или лошадей. Псам приходилось изрядно попотеть, чтобы достать кость. Собак приучали играть с тяжелыми деревянными чушками: бегая и перетаскивая их с мета на место, псы развивали мышцы шеи и челюсти. С года псов приучали носить их нелегкую амуницию. Но даже, когда собака начинала бегать, не замечая всей тяжести амуниции, тренировки на развитие силы и выносливости продолжались.
Самым же главным в обучении собак было развитие у них недоверчивого отношения к посторонним людям и агрессивности. Но воспитатели строго следили за тем, чтобы щенки не проявляли агрессивность по отношению друг к другу и наказывали их за это. Тех, кто проявлял упорство — убивали. Один пес, затеявший драку, мог смешать боевой порядок и нанести вред всему войску.
Занятия по притравке всегда проходили на виду у молодых и неопытных собак, поэтому к своему первому занятию они были переполнены непреодолимым желанием порвать противника. Оставалось лишь научить их, как это сделать наиболее эффективно.
Первое занятие проводил наиболее опытный раб. Он надевал защиту из толстой, но мягкой кожи, приятной для укуса собаки. Первая хватка, как известно, очень важна — у собаки закладывается стереотип нападения, которому она будет следовать в дальнейшем. Поэтому к каждой собаке подходили индивидуально, исходя их ее склонностей и анатомических особенностей. Собакам среднего размера первой хваткой давали аххилесово сухожилие или область паха, более рослым руки и горло. Массивных собак приучали делать короткие и мощные хватки, а более подвижных тренировали на хватки с подключение корпуса, так называемое «полоскание». Постепенно занятия усложнялись — «противник» падал, пытался наносить удары, кричал. Впоследствии количество нападавших увеличивали и одновременно пускали несколько собак. На занятиях стремились по возможности использовать амуницию вероятного противника. Нередко на последних стадиях дрессировки использовали и самого настоящего противника, по своему счастью попавшего в плен. Как это происходило, я описывать не буду, но не сказать, что это было весьма эффективно, я, как кинолог, не могу.
Перед самым боем собакам авали немного похлебки, обильно перемешанной с красным порошком, состав которого, к сожалению не сохранился. Пасть у собаки после этого надолго становилась ярко-красной, и слюна окрашивалась в цвет крови, что производило неизгладимое впечатление на противника. По некоторым источникам, в пищу боевым собакам постоянно добавляли настои трав и растений, значительно снижающих восприимчивость к боли и повышающих агрессивность.
После боя рабы подзывали своих псов, снимали амуницию с погибших и помогали раненым собакам выбираться из под тел людей и лошадей. Тем, кто мог самостоятельно добраться до миски с едой и водой, промывали и перевязывали раны, но чаще всего этого никто не делал — рабов, ухаживающих за собаками, оставалось в живых также мало.
... Он нашел его только к вечеру, когда в горле уже стояла нестерпимая сухость от бесконечного выкрикивания клички собаки. Наполовину придавленный трупом лошади, пес лежал на варваре, держа зубами за горло. Варвар был еще жив, но силы оставили его, и он не мог сопротивляться собаке. В боку пса торчала стрела и из-под нее, пульсируя текла кровь. Пес увидел раба, и в его глазах одновременно вспыхнули радость и чувство вины за то, что враг еще жив. Собрав последние силы, пес сомкнул челюсти, и еще одна душа варвара вознеслась на небо. Затем пес попытался встать навстречу хозяину, на какое-то мгновение ему это удалось, но в следующее он рухнул на поверженного врага...
Андрей Попов
Источник: Альфа-Кинология
Меню
