Давняя страсть к путешествиям привела меня в живописный Северо-Восточный лесной район Горно-Алтайской автономной области — бассейн верхнего течения реки Оби и ее истоков — Бии и Катуни.
Три недели ознакомительной поездки по области, ночевки в палатках, рыбалка на богатейших рыбными запасами реках и пешие прогулки по дремучим лесам и отрогам гор открыли мне многоликий мир флоры и фауны Алтая.
Обилие лесов и их разнообразие обращают на себя внимание в первую очередь. Особенно это разноцветье бросается в глаза осенью. Вся мыслимая и немыслимая цветовая гамма предстает перед человеком во всем своем великолепном убранстве. Красота осеннего леса не поддается описанию. Все это надо видеть своими глазами. Вместе с тем красота эта открывается только человеку, беззаветно влюбленному в природу.
Поскольку свободного времени у меня было достаточно, я поддался уговорам сопровождавших меня людей, и мы остановились на излучине реки недалеко от базы леспромхоза, работники которого заготавливали кедровый орех и кедровую живицу. Переработка живицы позволяет получить прекрасное пихтовое и терпентинное масла и другие виды продукции.
Пожив несколько дней на берегу реки в палатке, освоившись в окружающей среде, я пошел на полевой стан познакомиться с рабочими, услышать последние новости и просто поговорить, поскольку мои товарищи несколько дней назад оставили меня одного и уехали в областной центр по делам службы.
Я отношусь к «жаворонкам», поэтому по утрам встаю очень рано. На следующий день в шесть утра я уже был на ногах и, прибыв на стан леспромхоза, сел вместе с рабочими за длинный стол. Повар подал всем завтрак, за которым начался неторопливый разговор на житейские темы о ходе выполнения плана заготовок кедрового ореха и живицы. Потом беседа незаметно перешла на темы рыбалки и охоты.
Внезапно наш разговор прервали звуки, похожие на стон ребенка. Оглядевшись по сторонам, мы увидели, что метрах в десяти от нашего стола из-за могучего кедра выглядывает примерно годовалого возраста медвежонок.
Осторожно подойдя к дереву, с удивлением увидели сидящего на земле мишутку, который открывал свою пасть, часто хватался лапами за голову и жалобно стонал.
Повар попробовал было спугнуть его, но медвежонок сидел на прежнем месте и продолжал жалобно стонать, не выказывая никакого страха перед людьми. Из глаз его обильно текли слезы.
Удивляясь странному поведению маленького гостя, мы подошли к нему поближе. При каждом стоне топтыжка усиленно раскрывал пасть и гладил себя лапкой по опухшей щеке.
Окинув зверя настороженным взглядом, повар и я заглянули в его пасть, которую тот почти не закрывал, как бы показывая людям свою боль. Его странное поведение прояснилось, когда мы увидели в пасти вконец измученного бедолаги опухшую воспаленную десну и торчащую в ней большую рыбью кость. Повар не без страха запустил пальцы в пасть животного, и через несколько секунд злосчастная кость белела в руках новоявленного зубного врача.
Имевшимися на стане дезинфицирующими средствами повар обработал мишке десну. Любопытствующие рабочие, бурно обсуждая увиденное, постепенно разошлись по своим местам. Закончив лечение страдальца, повар и я зашли на кухню.
Каково же было наше удивление, когда через несколько минут, открыв дверь ударом лапы, переваливаясь, на кухню зашел медвежонок! В замешательстве повар застыл на месте. Мы думали, что «гость» удалился в лес, но тот, по-видимому, решил задержаться у своего исцелителя.
Видя такую привязанность, повар с большой заботой и лаской накормил «гостя», очистил его шерсть от репьев и, получив разрешение бригадира, оставил жить на полевом стане. На следующий день работники леспромхоза сообща дали медвежонку кличку Потапыч.
С тех пор повар и медведь стали большими друзьями. С твердой уверенностью можно было сказать, что если повар на работе, то и медвежонок там, если повар спит, то у его кровати на коврике, свернувшись калачиком, лежит и Потапыч.
Проведя еще дней десять в палатке на берегу реки, прекрасно отдохнув, я вынужден был уехать в пункт назначения по своим делам.
Городская суета и водоворот повседневных забот пришли на смену воспоминаниям о проведенном в Алтае прекрасном отдыхе, но память нет-нет да воскрешала красоту дикой природы и лица рабочих леспромхоза, с которыми мне довелось познакомиться.
Через четыре года я вновь приехал в те же места, поселился в палатке на том же месте на излучине чудесной, полноводной и богатой рыбными запасами реки Чулым рядом с тем же полевым станом леспромхоза.
Увидев места прежнего отдыха, я во всех мельчайших подробностях вспомнил события четырехлетней давности, и мне не терпелось пообщаться с прежними знакомыми — рабочими леспромхоза и их поваром.
На следующий день, как только занялась заря и еще не растаял легкий серебристый туман над рекой, я уже находился на полевом стане леспромхоза и ждал рабочих. Как и полагается, повар вовсю колдовал над кастрюлями и приправами, от которых доносился аромат готовящихся на костре яств, возбудивший во мне аппетит и напомнивший о том, что накануне я лег спать, не поужинав.
Поняв, что я чертовски голоден, повар, радостно ответив на мое приветствие, поставил завтрак на стол. Вновь, как и прежде, рабочие завели неторопливые разговоры об урожае кедрового ореха, живицы, выполнении плана, охоте, рыбалке и многом другом.
Мне все не терпелось узнать о судьбе медвежонка, но я не мог перебить разговор рабочих, поскольку эти темы были для них чрезвычайно важны. Наконец улучив минуту, задал наболевший вопрос.
Предполагая благополучный исход судьбы медведя и, не ожидая негативной реакции собеседников на затронутую мною тему, я приготовился выслушать продолжение истории.
Услышав о ком я спрашиваю, собравшиеся вдруг прекратили все разговоры и странным образом неестественно засуетились: кто-то заторопился на работу, кому-то вдруг захотелось попить воды, кто-то решил покопаться в автомобиле. У повара на глазах появились слезы, и он отвернулся от нас, скрывая свое волнение.
Тяжкое для всех молчание длилось около пяти минут. Считая неудобным и бестактным не отвечать на мой вопрос, повар, украдкой вытерев слезы с покрасневших глаз, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, поведал следующую историю о дальнейшем пребывании в стане медвежонка после моего отъезда.
— Обычно, когда нужна была вода, находившегося в бригаде быка по кличке Тихоня запрягали в телегу с большой бочкой, в которой возили воду из протекающей рядом реки Чулым. Подъем от речки был слишком крутым, и поэтому людям всегда приходилось помогать Тихоне. Вот здесь-то и понадобился медвежонок.
Через полгода Потапыча научили самостоятельно заливать воду ведром в бочку и везти ее на стан без человеческой помощи.
Прошло четыре года с тех пор, как Потапыч пришел к людям за помощью. Из малыша вырос большой медведь. От моей заботы и ласки вся его шерсть блестела. Не проходило дня, чтобы я не чистил своего друга щеткой.
За время, которое он провел среди людей, медведь так привык ко мне, что, кроме как из моих рук, ни у кого не брал лакомств. К большому огорчению посторонних людей к их угощениям косолапый даже не прикасался. В основном к нему близко никто не подходил, кроме меня и Тихони.
Молодежь побаивалась медведя и при встрече старалась обойти его стороной, хотя по натуре тот был дружелюбным.
Однажды парни решили подшутить над животным, проделав в бочке большое отверстие снизу.
Как обычно, Тихоня и Потапыч пошли за водой. Придя к речке, медведь стал ведром набирать воду. Через некоторое время он посмотрел в бочку, думая, что она наполнена, но к своему удивлению увидел, что емкость совершенно пуста. Зверь был в растерянности от странного и небывалого явления.
Трудяга заново, с еще большим рвением стал наполнять бочку водой. Но все его попытки были напрасными.
Потапыч заглянул под телегу и увидел воду, вытекавшую из отверстия в дне бочки.
В это время неподалеку от Тихони и Потапыча на взгорке сидели молодые люди, проделавшие отверстие в бочке и дружно хохотали, глядя на тщетные попытки медведя наполнить емкость водой.
Когда медведь понял умысел людей, глаза его от злобы и обиды наполнились кровью, шерсть на загривке поднялась дыбом, и он со страшным ревом бросился к своим обидчикам.
Хохотавшая доселе молодежь, не ожидавшая такого оборота дела, бросилась во всю мочь бежать к стоявшему невдалеке грузовику и быстро уехала на нем.
Не догнав обидчиков, Потапыч вернулся к Тихоне, постоял около него в раздумье несколько минут, как бы прощаясь с ним, и нехотя, медленно побрел в сторону леса.
Из глаз животного, как и в первый день, когда он пришел из леса к людям за помощью, обильно текли крупные слезы. Потапыч шел не останавливаясь и только изредка поворачивался в сторону Тихони, который смотрел ему вслед и мычал, будто прося вернуться и не оставлять его здесь одного среди жестоких людей.
Во взгляде Тихони, обращенном вслед все дальше удаляющемуся другу, было столько мольбы, страдания и страха потерять Потапыча, что он дошел до состояния безумия. Бык начал прыгать, брыкаться и мычать. Поняв после длительных попыток, что ему не освободиться от проклятой упряжи и телеги, животное с усталостью опустилось на землю и продолжало смотреть вслед все дальше и дальше уходящему в сторону леса медведю.
Бока Тихони с неестественным шумом вздымались и опускались. Когда бык потерял из виду Потапыча, он опустил голову к земле, на которую полились слезы горечи и тоски по другу, который ушел, оставив его одного среди людей, лишивших его самого дорогого, лучшего, что у него было за всю жизнь. Так Тихоня и остался лежать всю ночь на песке у реки.
На следующее утро я пришел к животному, привел в порядок телегу и упряжь, заделал отверстие в бочке, набрал воды и, с трудом подняв быка, у которого за ночь сильно впали бока, вместе с ним отправился на полевой стан.
Бык заметно начал сдавать: он мало ел, у него пропала та резвость, которая была раньше. Бока уже не блестели прежним блеском, и в глазах не было того озорства, за которое его любили в бригаде.
Дней через десять Тихоня стал неузнаваем. Трудно было угадать в нем прежнего могучего быка. Он стал частенько пропадать, уходил в лес утром и только к вечеру возвращался в стан. Иногда и вовсе пропадал где-то сутками. Его состояние понимал только я, потому что сам тяжело переживал уход Потапыча и всячески старался сделать все возможное, чтобы Тихоня не так сильно тосковал по своему другу.
Однако все мои попытки были тщетными. Несчастный по-прежнему не ел и не пил. С каждым днем он терял все больше сил и через восемнадцать дней после ухода Потапыча умер от тоски.
Я не ожидал услышать столь печальный и трагичный исход истории, которая началась так неожиданно и не предвещала ничего плохого.
Когда спросил рабочих о судьбе молодых людей, которые зло подшутили над медведем, они переглянулись между собой и перевели разговор на другую тему, сделав вид, что не расслышали меня.
Я повторил вопрос. Повар нехотя ответил, что молодые люди на третий день после их шутки над медведем уехали на том самом грузовике в лес на охоту и обратно в поселок не вернулись. Поисковый отряд нашел автомобиль в глухом лесу, однако каких-либо следов борьбы и насилия не обнаружили. С того времени тех ребят никто не видел ни живыми, ни мертвыми и о дальнейшей их судьбе ничего не известно.
Автор: Хамзет Мусаев
ZooAtlas.ru
Еще рассказ Хамзета Мусаева:
Легенда. Кукушка
Меню
